(Сценка из романа «Все значительно хуже»)
Через сорок минут мы сидели за столиком в углу небольшого зала.
Я ненавижу шумные рестораны с громкой музыкой, пьяными женщинами, вечным гомоном и толкучкой между столиками. А не умеющие танцевать, но самозабвенно танцующие посетители, производят на меня и вовсе удручающее впечатление.
Словом, большой ресторан не для меня. А вот, небольшое кафе, спокойная обстановка, почти полное отсутствие посетителей — это как раз то, что нужно. Особенно, если столик в самом углу, официант не навязчив, уши не терзает музыка, и работники соседнего магазина не отмечают юбилей главбуха — крепкого еще мужичка с торчащими из ушей пучками седых волос! Для обстоятельного разговора нет ничего лучше утреннего, пустого, полусонного кафе.
— Начинай, — сказал я Ленке, — и постарайся ничего существенного не пропустить.
Пока она рассказывала, я выпил несколько чашек кофе, пару бокалов сухого вина, съел салат, и один раз сбегал в туалет.
По ее словам выходило, что несколько месяцев назад Вадим познакомился с какой-то сумасшедшей компанией, которая занималась, не то сатанизмом, не то чем-то еще в таком же духе. Они устраивали оргии на кладбищах, курили анашу, наносили на тело странные татуировки. Именно тогда Вадим потерял к ней интерес, как к женщине. Вероятно, в секте сатанистов секса ему хватало с избытком, причем, как догадалась Ленка, секса весьма извращенного, даже нездорового.
— Тут, пожалуйста, поподробнее, — прервал я, — почему ты так решила?
Клянусь, Ленка смутилась и слегка покраснела.
— Тебе, может быть, будет неприятно это слышать, — начала она, — он однажды пришел пьяный… даже и не пьяный, а, наверное, обкурившийся. Пришел с другом или кто он там ему…
— Ну, продолжай, — я уже примерно догадывался, о чем будет рассказ.
— Они сидели на кухне, вроде еще курили… не знаю — я закрылась в комнате, чтобы не слышать их разговоров.
— Ну, хоть что-то слышала? На какие темы они говорили?
— Отрывки. Они говорили что-то о субстанции зла, о всеобщем наставнике… и о жертвах. Да, еще что-то о сладостном страдании, когда видишь, как твоя жена бьется в объятиях другого… Таким вот высокопарным стилем.
— Понятно. Ну и…
— Ну и потом ввалились в комнату с одуревшими глазами…
— И?
— Вадим как-то немного сник, а тот, второй, подсел на кровать… Я лежала и смотрела телевизор… Он стал что-то говорить о взаимной симпатии… не помню. Потом Вадим достал какую-то кассету. Я думала, что они просто посмотрят и угомоняться. Пошла было на кухню, но этот, второй — Михаил его звали — поймал меня за руку и усадил рядом. В общем, заставил смотреть эту пакость.
— А что там было? Порнуха?
— Если бы только порнуха… Порнуху-то смотреть еще можно, мы раньше с Вадимом иногда вместе смотрели, заводились, а потом занимались любовью, как бешенные.
