В жизнь Артура ледяной глыбой навстречу, ворвалось первое настоящее горе. Накануне свадьбы при туманно-загадочных обстоятельствах погибла его любимая девушка.
Девушку по имени Лика, смуглую, стройную, задорную, умопомрачительно пахнущую, он уже называл женой. Маму Лики, Ангелину Юрьевну, красивую зрелую женщину уже называл мамой. И тут такое, тут то, что ни при каких жизненных каверзах не должно было с ними произойти.
Артур не был ни участником, ни свидетелем этих судьбоносных событий. В это время он был в Штутгарте. Будучи перспективным молодым архитектором, ездил на собеседование в одно из развивающихся штутгартских архитектурных агентств. Там его работы высоко оценили, немцы были поражены широтой мысли и фантазией этого русского выпускника строительной академии.
Возвращался Артур окрыленный. Впереди свадьба, ожидание вызова на работу и эмиграция. Когда все это произошло, ему даже не позвонили, не хотели тревожить. Вернулся-рассказали. Без приукрас и подходов, прямо в лоб. Отец его не пощадил, вывалил все как знал, мама переживала, но отца поддержала. Так надо. Так легче пережить. А мне ни черта не легче, думал Артур.
Артур любил Лику. Любил по-настоящему. Страдал когда не мог ей угодить. Ему льстило, что его женой будет такая красотка. Скромная, честная и красивая. Он в мыслях, как любовный архитектор, любил конструировать их будущий безумный, красивый секс. Был влюбленным, сумасшедшим мечтателем. Артур был в восторге от ее несовременности, от ее взглядов на отношения мужчины и женщины до брака. Лишь после того как он сделал ей предложение, даже после, в день помолвки, Лика позволила себя вылизать.
Это был поистине его день. Вылизывая ее аккуратно выбритую вагину, он открыл для своего языка дорожку к анусу. Он сделал тогда, все как надо.
До писи, они целовались, потом он облизывал и обцеловывал ее пальчики на ногах, все по одному, стопы, пяточки. Послушно почистив зубы, вкусил пизду и анус любимой девушки. По пути ванной он столкнулся с Ангелиной Юрьевной, стоячий в штанах хуй не укрылся от ее внимания. Это был его вечер. Но ночевать Лика его у себя не оставила.
Приехав домой Артур обдрочился. И на Ангелину тоже. Он помнил, как на помолвке, за столом пожирал ее взглядом папа. Не знаю, мама заметила это или нет, переживал тогда Артур.
Вместо свадьбы путь он держал, на кладбище. Прошло уже четыре дня, со дня его приезда, а на могиле любимой он еще не побывал. Боялся, понятное дело боялся.
Поехал на метро. Волна людей затолкала его в вагон и зажала в углу, прислонив к нему пукалкой жопастенькую толстушку, пахнущую духами «а-ля Красная Москва». Несмотря на предпочтения, хуй Артура предательский отреагировал на вертящуюся, то прижимающуюся, то отдаляющуюся мякоть. На предпоследней станции мякоть прижалась плотно-плотно и уже видимо не хотела отлипать. Хуй его застрял, как ему чувствовалось, где-то глубоко, на подходе к какой-нибудь дыре. Но его удовольствие оборвала, остановка. При выходе из вагона, уступая место для прохода, толстая бестия ему подмигнула, а Артур стоячим хером тронул еще несколько поп, в том числе и мужских. Выйдя из метро, он обнаружил у себя в кармане, обрывок листка с номером телефона и именем Юдя. То ли Люда, то ли Юля. В первый раз за несколько дней Артур улыбнулся.
Купив по дороге букет живых цветов, Артур на ватных ногах направлялся к кладбищу. Впереди него шла девушка со вкусной попой, как определил для себя Артур, вспоминая приключение вагоне метро.
Сладкий зад,
Липкий взгляд,
Во рту пересохло,
Нос хочет чувствовать, ануса аромат
Язык хочет слизывать с ануса нектар,
Твоя попа сказка, божий дар.
Раздвинув булочки столкнувшись с дырочкой,
лижу я гузку, дрочу пипирочку.
Выдал про себя стишок Артур. И тут же поругал, иду к любимой, а тут такое на уме.
Артуру утомительно было наблюдать за этими чудо-ягодками и он уже с твердым хуем решил обогнать красивый зад.
Обогнав девушку, уже в спину услышал: «Артур».
Он обернулся как показалось, на знакомый голос. И правда, это была Света, троюродная сестра Лики.
— Света? Здравствуй. К Лике идёшь? — спросил Артур.
— Да. как узнала. Сразу сюда. На похоронах не была. Не сказали. Ну ты же знаешь про наши отношения с её родней.
— Да уж. Но как они могли. Такое горе.
— Люди не меняются, Артик.
— Ты назвала мена так, как называет Лика.
— Ой прости, Артур. Называла.
— Увы, да.
Света взяла его под руку и он локтем чувствовал её грудь, свободную от лифчика.
Это же её грудь, нет титя, титечка. Как приятно, мысленно рассуждал Артур. На мгновенье даже забыл, куда они направляются.
Твоя грудь об руку мою трется,
Касанья осторожныеКак хуй к пизде крадется,
Еще пройдем немножечко
И все у нас начнется.
Со Светлой их познакомила, конечно же Лика. Было это на даче их тети. Отдыхала в основном родня. В разгаре того вечера, Артур немного заскучал и пошёл прогуляться по саду. Лика была занята гостями. Гуляя Артур наткнулся на сикающую под деревом Свету. Она сидела на корточках под яблонькой и чУдно журчала. Она была выпивши. Артур замер, пенис его мгновенно вздыбился. Посикав, Света долго не одевалась в поисках лопушка, чтобы промокнуть писю. Увидев Артура она ничуть не смутилась.
— Артур, будьте джентльменом найдите даме лопух.
У него отвисла челюсть, он подошёл ближе и подал свой носовой платок.
— Это к разлуке зайка — сказала она приняв платок.
Артур стоял завороженный и не мог отвернуться. Света позволила ему на смотреться на свой красиво бритый лобок, надев трусики, схватила Артура за хуй и притянув к себе и с придыханием сказала:
— Как истинный джентльмен, ты должен был слизать все до единой капельки. Уловил, красавчик?
— Да, да я хоть... В след... ой раз, да, — заикаясь молвил зомбированный Артур.
Неизвестно чем бы это закончилось, но всех громко звали к столу, подоспело очередное блюдо. В тот вечер Артур измучил себя онанизмом. Посвятив каждый законченный сеанс смугленькой как и Лика, Свете.
Стринги на коленях,
На пизде моча,
Кинуться бы вылизать писю сгоряча,
Сладенькая Светочка поссала в кустах,
А потом потрогала пенис мой в штанах...
Но не тронул писю, я
Кликнули к столу...
А теперь за это, сам себя корю...
Сделал тогда Артур, малоскладный стихотворный вывод.
Больше судьба им не предоставляла возможностей вытрахать друг друга.
Так они и шли до кладбища. Ее грудь, осторожно касалась его руки. Разведчица — грудь.
Может Света это судьба, в шутку подумал Артур. Бред, тут же осек себя, наверняка кто-то есть..
На кладбище, они долго выясняли где могила Лики, сектор, номер и так далее. Найдя наконец-то свежую могилку Лики, Артур со Светой, тихо заплакали. Вернее плакала Света, у Артура слезы лились самопроизвольно.
На кресте покоилась самая наверное красивая фотография Лики. Артура поразило обилие венков, цветов, уже вялых живых и искусственных, поролоновых сердечек, мягких игрушек и свечек.
Ты в сырой могиле,
Рядом с нею Я,
На кого ж оставила, милая моя
Плачу я и с чем — то, тут же хлопочу,
Ну, а в мыслях скверных
Свету я хочу.
Что несу, черт, что я несу, причитал про себя Артур.
У Светы было с собой вино.
— Давай Артур, помянем. Помянем нашу красотку.
— Да. Давай открою бутылку.
— Держи.
Артур присел на корочки, открывать бутылку. Запечатлено для ПорноТэилз точка РУ. Света крутилась вокруг могилы, склонившись, поправляла венки, цветы. Артур опять невольно засмотрелся на Светин зад.
Что это за муки,
Что это за ад,
Рядом со мною крутится,
Шикарный Светин зад.
Этим обстоятельствам, я безумно рад.
Сейчас я поцелую, это в юбке клад.
— Не схожу ли я с ума, — пробормотал Артур
— Что? Не поняла? — спросила Света
Артур промолчал и когда в очередной раз Света оказалась возле Артура, он осторожно поцеловал ее в попу. Вернее ткнул носом и губами в манящую мякоть, обтянутую юбкой.
Света подумала, что неосторожно задела Артура или сделала вид и извинилась.
Артур покраснел, растерялся и продолжал сидеть на корточках. Хуй добросовестно воспрял, что встать было уже его предательством.
— Ну что у тебя готово, Артур?
Да, — ответил Артур и поднялся.
Теперь Света с растерянностью и любопытством смотрела на его вздыбившиеся в области паха брюки.
— Извини, — сказал Артур, разливая вино по пластиковым стаканчикам.
На могилке тихо,
Веночки и цветы,
А в бОксерах-то тесно,
Пенис на дыбы.
Хочу сестру подруги, Свету отодрать
Кладбище для любящих — обитель, благодать.
Пел про себя Артур. Они не чокаясь выпили. Молча постояли. Снова выпили. Немножко захмелели.
— Мне пора Артур. Держись. Лика была разным, но в целом хорошим человечком. Пока, — сказала Света и поцеловала Артура в щеку.
— Постой, не оставляй меня, — пробормотал Артур.
А про себя.
Пожалей негодника, угости пиздой,
Стану после вылиза для тебя родной,
Может ты захочешь, член мой пососать,
Милая, хорошая, сука, падла, блядь.
Интеллигентный, недурно воспитанный Артур вслух не матерился, но в периоды возбуждения, на него нападал поэтическо-матерный понос. Он считал это пагубной привычкой, как курение, грызение ногтей, стыдился и пытался избавиться. Но победить не смог. Иногда получались забавные стишки, красивые, смешные, но чаще все же, гневный бред.
В отношениях с женщиной, он относился к натуре угодника, тряпки. Лизание вагины, чистка ануса, было его прирожденным амплуа. Он бы с удовольствием принимал бы и мочу в рот, лишь бы быть полезным женщине.
— Думай обо мне, что хочешь. Признаюсь, я мечтаю о тебе, хочу тебя, — снова выдавил Артур.
Света глядела на него как на сумашедшего.
Не смотри на меня сурово,
Я прокладка в твоих трусах,
Но желание вогнать в тебя ствол свой,
Зародилось на небесах.
Я женюсь на тебе и точка,
И подмышки твои буду лизать,
И родится с тобой у нас дочка,
Можем Ликой ее назвать...
Выдал про себя Артур, улыбаясь Свете во весь рот.
— Артур. Артурик, мне конечно все это очень приятно и льстит. Но мне кажется, ты не отошел от потери Лики и душа у тебя далеко не на месте. Хочешь, сходим к психологу или нет. Лучше в церковь. А? Я помогу тебе, как другу, как родственнику.
— Прости Свет. Мне стыдно, я знал, твою реакцию. Вот балбес. И вечер на даче вспомнился, сам собой. Извини. Я приеду к тебе в гости. Можно?
Пожалела свою ссаную писю,
И от секса разбитый зад,
Вогнала мою душу, ты в бездну,
Окунула с головой меня в ад.
Не унимался стихотворный «гений» Артура.
— Да, славный был уик-энд. Не надо было тогда теряться, живчик.
Выпитое вино сделало свое дело и Света легко и властно потрогала через брюки пенис Артура.
Он замер, покраснел. Все же он боялся смелых женщин. Света глядела ему в глаза и мяла хуй.
Я повесил свою голову, словно вялый хуй,
Предо мной красотка строгая,
У нее не забалуй,
Ловко мнет мой пенис вяленький, благодать,
Скоро он капульку спермочки может дать.
Инициатива Светы понравилась Артуру и не миновать было чему-то этакому, но в их сторону медленно увеличивающейся черной скалой, приближался священник. Свету увидела его первой, Артур стоял спиной, и напоследок крепко сжав хуй, отстранилась со словами: «Живи пока птенчик. Тренируй язычок».
Света явно пьяна, подумал Артур.
Поравнявшись, батюшка грозно взглянул на странную парочку, перекрестил их. Перекрестил могилу и двинулся дальше.
Света как то сразу попротрезвела, ей явно было стыдно. Не по себе было и Артуру.
— Вот мой номер телефона. Захочешь, позвонишь, — подала Свет Артуру листок с номером и быстро пошла.
Оставшись один, Артур погрустнел. Присел напротив могильного фото Лика на корточки и заплакал.
Ушла ты,
И унесла с собой любовь и лад (пизду и зад),
Вернись желанная, приди назад,
Твоим губам и голосу (впихнуть свой хуй в твой рот) безумно буду рад,
Хочу вдохнуть волос твоих, я свежий (унюхать ануса твой пряный) аромат.
Хочу любить (ебать тебя), а был я словно брат.
Вновь Артура настиг так называемый поэтический припадок.
Домой Артур добирался без приключений, мрачный. Он не вспоминал о Лике, Свете, кладбище, могиле, лишь мимо проходивший батюшка, периодически всплывал в его памяти.
Он был полон идей, на следующий день идти искать памятник на могилу Лики. Эскиз будущего монумента в его голове уже созрел.
Дома Артур выпил рюмочку коньяка и лег спать.
Снился ему наисквернейший сон о том, как вышеупомянутого батюшку орально ублажали Лика и Света, но был он якобы не батюшкой, а крестоносцем, таким рыцарем-завоевателем, его одежды, шлем лежали рядом, конь неподалеку щипал травку. Батюшка был седовлас, и на удивление мускулист, ствол у него был огромный и голые Лика со Светой поочередно им давились. А потом толкались между собой, за право кто будет продолжать сосать. Артур же стоял на коленях, связанный и на все это со слезами взирал. А крестоносец-рыцарь-батюшка, подмигивал ему, как бы приглашая к себе. Мол, присоединяйся, сосни. А Артур мотанием головы и мимикой лица показывал, не могу руки связаны, а рыцарь показывал, а рот — то не связан. Кое как Артур освободился от пут, посмотрел по сторонам, а никого уж нет и он на могиле Лики. Ты умерла, ты мне не изменила, спасибо, бормотал он... А уходящий в черном, на собственных ногах священник, громко сказал: «Ты не исполнил своего призвания. Я вернусь за тобой».
Артур открыл глаза... На душе было погано и тревожно, в комнате душно. Три ночи показали ему часы со светонакопительными стрелками.
Артур погрузился в заполуночные размышления о житие дальнейшем.
Что да как примерно знал, а вот с кем, нет. А забыться в ласковых женских объятьях, ох как хотелось. Почему я не киска, не щенок у заботливой хозяйки, гонял про себя Артур, малодушные мысли.
Сходил до кухни, попил воды. Убедился. Что мама спит, тоже отправился спать уже до утра.
Проваливаясь, в неспокойный сон, мозг его тронули такие строки.
Твой выразительный взгляд,
Точеный стан.
В моих объятьях любви вулкан..
Счастливей нет меня на свете, мечтал, что будут от тебя у меня дети.
Но ты ушла и не оставила следа...
Теперь туман в глазах, на сердце мгла.
Туман в глазах, чтоб не искал другой
А в сердце мгла, чтобы не дал забыть тебя, покой..
Кричу: постой не уходи и трогаю я пустоту рукой.
Остаток ночи пролетел мигом. Проснулся Артур на удивление бодрым, годным для полезных дел человеком. Решил не кукситься, ни при каких обстоятельствах.
Позавтракав вкуснейшими мамиными драниками, выпив стаканчик молока, он двинулся по делам. По навигатору магазинов ритуальных услуг и памятников.