— Позировать тебе вместе с Димой? — удивленно повторила я слова Леры.
— Да. Позировать, изображая из себя влюбленных. Обнаженных влюбленных, чтобы не было ничего лишнего и отвлекающего от пластического образа отношений. Я хочу сделать графический цикл. Пожалуй, ему можно дать пока рабочее название «Круговорот любви». Это будет семь работ об оттенках отношений между девушкой и парнем. Как бы по часовой стрелке, если считать от центра общей композиции. Пять работ в серии или, может быть, четыре работы будут о нарастающей близости. А две или три работы — по убывающей к некоторой отстраненности друг от друга. Потом цикл замыкается по кругу и снова идет нарастание близости. Что скажешь?
— Интересная идея. Мне нравится.
— Идея вроде бы и банальная — но только потому, что она вечная. Но мне нужно найти небанальное решение этой идеи. Легкое и силуэтно-лаконичное по восприятию. Тут речь не о портретной детализации. Твой графический портрет классического плана я сделаю отдельно. И может быть, даже с него и начну. А уже потом наброски к циклу. Мне хочется разобраться, что же в тебе такого необычного.
— А какая техника в цикле будет? — заинтересовался Дима.
— Я думаю — черная и белая тушь на тонированной бумаге разных оттенков. Фон «сближающих» работ цикла — на оттенках теплых цветов, фон «отдаляющих» работ — на оттенках холодных цветов.
— А в какой технике будет мой портрет? — спросила я Леру.
— Какую сама захочешь — такая и будет. Или давай так лучше решим: ты хочешь смотреться на этом портрете современно или в стилистике какого-то ушедшего времени?
— Вот только не авангард! А то вдруг ты меня еще изобразишь красным квадратом с четырьмя зелеными ушами, — рассмеялась я.
— Тогда многослойная акварель. Я обожаю акварели Стива Хенка, но сейчас нарисовать тебя примерно в его манере не смогу — нужно лето, пленэр и море солнца. А что если рисовать тебя в образе великосветской дамы? Что-то вроде акварельного портрета жены Пушкина работы Карла Брюллова. Ты наверняка репродукцию видела в учебниках по литературе.
Лера набрала в поисковике смартфона и показала мне нужное изображение:
— Ну как, нравится образ?
— Ну прямо, хоть сейчас на бал в Зимний дворец! А где же я возьму такое платье? — воскликнула я.
— Зачем тебе платье? Сделаем поплечный портрет с обнаженными плечами. А дальше уж пусть воображение зрителей дорисовывает, есть на тебе платье или нет. Нужна фероньерка, ожерелье и серьги-подвески — ну эти атрибуты я тебе найду. А цвет камней в них на портрете обыграем под твои каре-зеленоватые глаза. Прическу, пожалуй, нарисуем тебе под девятнадцатый век — с длинными локонами на висках и пучком кос на макушке.
— Ты нарисуешь прическу или мне нужно сделать прическу в салоне?
— Ну это как сама решишь. Если тебе твоя реальная прическа важна для ретро-образа, в который ты войдешь при позировании, то лучше ее сделать. Завтра сможешь мне позировать для портрета?
— А это долго?
— Если с перерывом, то часа полтора. Но это только на наброски. Сам портрет я сделаю уже без натуры — по памяти ощущений, полученных на набросках. Просто в многослойной акварели нужно ждать высыхания наложенного слоя краски, а таких слоев может быть иногда до двадцати. Более темный мазок наносится поверх более светлого, и поскольку нижний слой сухой, то краски не смешиваются. И получается, что светлые слои как бы просвечиваются к зрителю сквозь более темные слои. Но за этой воздушностью изображения стоит кропотливая работа — нетренированный натурщик столько времени не выдержит в одной позе. Так что позировать тебе нужно в основном только на набросках.
— Я бы хотела посмотреть, как ты наносишь слои и как из набросков рождается портрет.
— Тогда инициатива наказуема. Будешь не только смотреть, но и фотографировать процесс. Мега Интим истории на портале порно тэлес тoчкa RU. Меня уже много раз просили сделать слайд-шоу с кадрами после каждого мазка, но мне самой отвлекаться на фотографирование неудобно — увлекаюсь картиной и все время забываю нажать кнопку в нужный момент...
Следующее утро у меня началось с салона красоты, который мне рекомендовала Лера. Мастер спросила меня, уж не на свадьбу ли я собираюсь с такой ретро-прической. После моего ответа, что это для акварельного портрета, она оценивающе окинула меня взглядом, произнесла с воодушевлением фразу: «Да, красота — это страшная сила!» и начала колдовать над моими волосами. Итог ее трудов меня вполне устроил — глядя на себя в зеркало, я решила, что будь здесь Александр Сергеевич Пушкин, то он бы точно начал за мной волочиться. Эта мысль меня развеселила.
Лера встретила меня на выходе из метро «Горьковская» и провела в мастерскую, располагавшуюся в мансарде старинного дома на Кронверкском проспекте.
— Ну вот — это творческие пенаты нашей семьи. Папа у нас тоже художник, он сейчас на академической даче под Вышним Волочком. А Дима придет часа через два. Пока располагайся, можешь посмотреть работы нашей художественной династии, — кивнула Лера на подрамники, сложенные плотной стопкой на стеллажах.
Пока я разглядывала картины и этюды, Лера разделась догола и, как ни в чем не бывало, принялась готовиться к сеансу.
— Если есть возможность, то я стараюсь рисовать без одежды, — пояснила она.
Тут уж мне ничего не оставалось, как раздеться самой.
— Сейчас будем делать тебя еще прекраснее. Как известно, лучшие друзья девушек — это, конечно же, бриллианты. Но пока предлагаю обойтись бутафорией из костюмерской театра, — сказала Лера, доставая из пакета целый набор сережек-подвесок, ожерелий и фероньерок.
Я примерила лоб фероньерку и посмотрела на себя в зеркало:
— Странное чувство. Словно машина времени. Как будто я в средневековье попала. Жду рыцаря на белом коне...
— А может быть, Рита, ты попала не в далекое прошлое, а в будущее. Ведь в двадцатом веке фероньерки стали атрибутом хиппи. Таким же как и фенечки, цвета которых обозначали пожелания, музыкальные предпочтения, жизненный девиз. Только хиппи вместо драгоценных камней использовали в фероньерках бусины или кусочки дерева. Дизайнеры будущего все равно будут черпать идеи из мира прошлого.
— Я бы хотела оказаться на время в компании хиппи. Но только на короткое время, чтобы потом вернуться к себе.
— All You Need Is Love! — пропела Лера первую фразу куплета знаменитой песни Тhe Beatles.
Я подхватила:
— All уou need is love,
All уou need is love, love,
Love is all уou need!
Мы с Лерой обнялись и я почувствовала ее набухшие сосочки своей грудью. Между нами словно проскочила искра. Я осторожно провела кистью руки ей по спине — от шеи до попочки. Лера, закрыв глаза, словно впитывала в себя это мое медленное прикосновение. Но чуть оно прервалось, она словно отпрянула от меня со словами:
— Я поняла тебя и не против. Но не сейчас — позже. Когда Дима придет: его хлебом — дай посмотреть на ласки девушек. А сейчас я не хочу выходить из настроения рисовать. В акварели нужно быть очень сосредоточенной. Это же не масло, которое всегда можно поправить следующим слоем. Тут один неверный мазок и картина подпорчена...
Лера включила на телефоне музыку из балета «Щелкунчика» поставила стул перед большим окном мансарды и велела мне встать позади него, опираясь руками на спинку. Потом она сказала смотреть все время в определенную точку чуть вверх и право, немного подавшись вперед.
— Мы называем это позой Че Гевары — она динамична и подчеркивает одухотворенность, — пояснила она, — а теперь замри и слушай музыку. Не думай что тебя рисуют. Если почувствуешь, что устала стоять неподвижно — сразу скажи...