А я постарался успокоить обеих сестёр и обратился ко всем:
– Ничего – ничего, мне не трудно ответить и объяснить, потому что я скажу сейчас неоспоримую правду и только правду, коснувшись физиологии моего поступка и вполне понятного инстинкта. Суть мужской природы такова, что когда у самца с п р а в е д л и в а я ж и з н ь отбирает самку, его плоть начинает беситься и бунтовать, происходит необратимый физиологический процесс, который может довести мужчину – самца до крайнего помешательства. Оставшись один, без Ольги, без ощущения сексуального комфорта я был на грани сумасшествия своей плоти и бросился на Наталью как невменяемый зверь, но ничего не мог сделать наперекор своему природному желанию. Я виновен лишь в том, что беспредельно распустил руки и за это прошу прощенья у милой Натальи, хотя в такой известной ситуации между мужчиной и женщиной, наверное, не может быть мирного исхода, – секунду помолчав, я закончил вполне эксцентрично. – Я не знаю, что ещё добавить: чтобы вы поверили: хотите, я откушу кусок бокала, прожую и проглочу?. .
– Зачем же кусок?! – с радостным ехидством заметил Юрий Семёныч. – Ты сожри целый бокал, тогда поверим!
– Прекратите! – громко оборвала Наталья то ли Юрия Семёныча, то ли нас вместе, а затем тихо сказала. – Костик, я принимаю твоё извиненье, оно было очень обосновано, конкретно и понятно, я тебя прощаю.
– Спасибо, – ответил я и покорно склонил голову.
– А вот мне вдруг стало жалко такую слабую незащищённую мужскую природу! – осудила Тамара Петровна, аппетитно доедая чёрную ветку винограда. – Эх, до чего же вы хлипкие нытики, мужчины! Слушая Костика, я восторгалась нами, женщинами, мы в силах выдержать любые невзгоды нашей плоти, мы терпеливы и суровы! И многие из нас несут на своих слабых плечах тяжелейшее бремя одиночества и не стонут, не плачут, не рыдают! Но ты, Костик, достойно вышел из трудного положения, говорил всё честно как на духу, не боясь выглядеть униженным и оскорблённым! В этом ты молодец! У меня к тебе больше нет вопросов!
– Зато у меня остаётся куча вопросов, решить которые без помощи кулака я всё же не вижу никакой возможности! – не унимался Юрий Семёныч, швырнув на тарелку обглоданный огрызок яблока.
Ольга прикрикнула:
– Юрий Семёныч, а может хватит махать кулаками как пьяный извозчик в ресторане?!
Если бы она только знала как вовремя и своевременно прозвучали её слова. Не теряя ни секунды, я тут же выдал своё заготовленное предложение:
– Кстати, я ото всего сердца приглашаю вас в ресторан. Этот день моих извинений я бы хотел отметить по полной программе.
– В ресторан?! – Тамара Петровна даже рот приоткрыла.
Ольга с Натальей вздёрнули брови.
Юрий Семёныч противно хмыкнул:
– Разгулялся "сынок"!
– Да, разгулялся, потому что чувствую очищение души, и хочу настоящего праздника вместе с вами. Я приглашаю в тихий уютный загородный ресторан, уже заказан столик, нас ждут ровно через два часа, и настоятельно прошу не отказывать мне.
– А почему загородный? – с интересом спросила Ольга.
– А потому что он находится совсем недалеко от нашей с тобой дачи, Оленька. "Соколиное гнездо". Ты о нём не знаешь, но когда побываешь, не захочешь уезжать. Я подумал так: если загуляем допоздна, а загуляем наверняка, то очень быстро и без проблем доедем до нашей фазенды на моей машине, переночуем и отдохнём на природе, к тому же отец может абсолютно не утруждаться и оставить свой Lend Rower здесь.
Юрий Семёныч подавился виноградом, желая что – то грубо ответить, но восторженная Наталья опередила его:
– Ой, как здорово! Я "за"!"За"!"За"! – она схватила бутылку и стала наливать шампанское во все бокалы.
– Я тоже "за"! – хлопнула в ладоши Ольга. – И все остальные, пожалуйста, поддержите Костика и нас с сестрой!
– Между прочим: я не против: но это так неожиданно: – в раздумье сказала Тамара Петровна, потом улыбнулась и погрозила мне пухлым пальчиком. – Ах ты, затейник! Ах, затейник! Мне же надо успеть надеть свой выходной костюмчик, вы все при параде, а я?!
– Юрий Семёныч, – обиженно спросила Наталья, – вы почему молчите? Вы разве меня не поддержите?
– Что "Юрий Семёныч"?. . Юрий Семеныч, пожалуй, поедет. Мне, чёрт возьми, интересно посмотреть, чем закончится этот цирк – шапито. Минуточку, а что за меню в этом райском ресторане?! Огласите, пожалуйста, примерный список!
Я быстро и вкусно огласил по памяти:
– горячие жульены в сметанном соусе и горчичном пюре;
– хрустящие кольца кальмаров с болгарским перчиком;
– салат "Цезарь" с креветками и луком парей:
– баварская мясная закуска с помидорами черри и цветной капустой;
– запечённая осетрина с хреном и ананасом;
– филе лосося на гриле с тушёным картофелем и шпинатом;
– свиная ножка "Айс Бан" с морковной приправой;
– утиная грудка с картофельным пюре на майонезном соусе и ореховым маслом;
– ягнячьи рёбрышки с гречневой кашей, сваренной на курином бульоне;
– говяжье карпаччо с зелёными листьями салата, пармезаном, соусом песто и оливковым маслом;
– говяжий стейк с беконом, запечёнными фасольками, картофельными ноки и соусом грейпфрута;
– нежный десерт из сыра с малиновым соусом;
– штрудель яблочный;
– мятовый крем – брюле с ананасом и клубникой в горячем коньячном или карамельном соусе:
– Достаточно! – прервала довольная Тамара Петровна, хлебнула шампанского и встала. – Так, я бегу одеваться! Оля, доченька, идём со мной, подскажешь!
Ольга опёрлась руками о край стола, быстро поднялась, ловко и привычно подкинула костыли под мышки и поскакала за мамашей.
– Костик, – вскочила Наталья. – Ты можешь зайти ко мне? – и стремительно зашагала в смежную комнату.
А Юрий Семёныч, пользуясь моментом, тихо прошипел в мой адрес:
– Это ресторанное меню ты будешь сегодня хавать в последний раз, жди повестки из милиции, тебе там приготовят другие блюда на несколько лет вперёд.
Я глотнул шампанского и спокойно ответил, уходя за Натальей:
– Жизнь везде прекрасна, отец: и в ресторане, и в тюрьме, и на том свете, к ней надо только приноровиться: к жизни:
Он скрипнул зубами и что – то яростно прорычал, но я не расслышал, уже был в другой комнате, Наталья прикрыла дверь и с волнением спросила:
– Ты наверно сильно расстроен, что я показала видеозапись?
– Ничуть, это – твоё право. Была, значит, необходимость.
– Была. Ты бы знал, как убивалась Ольга, что обманула кристально чистого Костика, мне казалось – она вот – вот сойдёт с ума прямо на моих глазах, и я вдруг подумала: Ольгу необходимо чем – то успокоить и прекратить истерику, но чем успокоить? И я: прости меня, Костик: включила видеозапись, рассказав Ольге о твоём якобы ужасном поступке, и ты не можешь представить, как ей тут же стало легче, невероятно легче.
– Немудрено, ты всё верно просчитала в этот критический для неё момент. Ольга наглядно увидела чёрные пятна в моей кристально чистой душе и успокоилась, перестав себя терзать. Зачем терзаться, когда он сам здесь ТАКОЕ творил – сестру хотел изнасиловать. Ты правильно сделала, вот только зачем другим показала?
– Я ничего другим не показала. Мы настолько увлеклись, что не заметили, как сзади нас стояли и тоже смотрели мама с Юрием Семёнычем, я тебя не обманываю, Костик. Да, это – моя оплошность, я вовремя не успела выключить.
– Ладно, мне уже всё равно: в принципе: – и я поглядел на часы. – Ого! Однако время – время – время! Надо двигать, не опоздать бы!. .
Моя "Honda" мчалась где – то в районе Ледового Дворца, вырываясь к Ленинградскому шоссе.
На часах приборного щитка – 16: 50, в голове – одна и та же фраза: "Однако время – время – время!".
Справа от меня в соседнем кресле – Ольга, она прижимала к себе костыли, вытянув ноги.
Сзади – Юрий Семёныч, Наталья и Тамара Петровна.
Вся "божья семейка", включая "отца", была достаточно пьяна. Они тянулись белыми бумажными стаканами к Юрию Семёнычу, а тот разливал Итальянское вино и голосил на весь салон:
– "Я так могуче стану петь любовь,
Что в гордой груди тысячью желаний расшевелю
И тысячью мечтаний воспламеню бездейственную кровь!"
Петрарка.
– Костик, – торопливо сказала Ольга, протянув ко мне наполненный стакан, – быстро поверни нос, одна секунда!
Я повернул, хотя совсем не хотел этого делать, она дотронулась до него стаканом и с восторгом добавила:
– За нас с тобой!!!
"Смело сказано!", – мелькнуло в голове, и я снова посмотрел на часы, а потом резко прибавил скорость.
"Однако время – время – время!".
Никто с пьяна не заметил, как "Honda" рванула быстрей и летела вместо Калужского шоссе по Ленинградскому – совсем в другом направлении от ресторана и моей дачи.
Вокруг меня витал какой – то шумный разговор, невыносимый идиотский смех Юрия Семёныча, гоготанье Тамары Петровны и хихиканье сестёр.
– Костик! Костик! Костик! – услышал я и поглядел на верхнее зеркало.
Хмельная Наталья неугомонно звала сзади:
– Костик, послушай! А что означает "Honda" с японского?! Ты мне однажды объяснял, помнишь?! Так здорово: коротко и всё понятно!
– А мне тоже объяснял! – ревниво сказала Ольга. – Костик, скажи ещё раз, у тебя так классно получалось!
Я сказал:
– В основе японской машины "Honda" лежит принцип сохранения гармонии между людьми, что позволяет наслаждаться вождением в полной мере.
Юрий Семёныч злорадно заметил:
– С наслаждением! Ха – ха! Особенно на наших чёртовых дорогах! Для них нужен "Lend Rower" – как трактор, как танк!
– Это же светлый образ совершенства, Юрий Семёныч! – пояснила Тамара Петровна. – Вы же художник, должны понимать!
– Я прекрасно понимаю, дорогая вы наша! Не дурак! Я только не могу понять, почему у такого светлого образа японской машины такой далеко не светлый образ её хозяина!
Я ничего не ответил, молчал и терпел.
– Юрий Семёныч, – подсказала окосевшая Ольга, – бросьте грубить Костику, давайте – ка лучше продолжим пьянку! – и протянула назад свой бумажный стакан. Мега Интим истории на сайте ПорноТэилз тчк RU. – Наливайте ещё и читайте стихи о любви!
– Правильно! – поддержала Тамара Петровна, подставила свою бумажную тару и развязано крикнула. – Хочу выпить за Петрарку, Шекспира, Бальмонта, Брюсова! Даёшь любовь! – и вдруг присосалась своими губами к губам Юрия Семёныча.
Он трепыхнулся пару раз, оторвался от неё и заржал радостным смехом:
– Охо – хо – хо!!! Ой – ёй – ёй!!! Вот это МАМОЧКА!!! – потом разлил в стаканы вино и провозгласил. – Брюсов!!! Для нашей любвеобильной МАМОЧКИ!!!
И прочитал:
– "Как любил я, как люблю я эту робость первых встреч,
Эту беглость поцелуя и прерывистую речь!
Как люблю я, как любил я эти милые слова,
Их напев не позабыл я, их душа во мне жива!
Я от ласковых признаний, я от нежных просьб отвык,
Стал мне близок крик желаний, страсти яростный язык,
Все слова, какие мучат воспалённые уста,
В час, когда бесстыдству учат ТЕМНОТА и НАГОТА!!!".
– Браво!!!
– Класс!!!
Уже темнело.
Я, наконец, свернул на лесную просеку, и с этого момента время поскакало с неимоверной быстротой, громко тикая в голове как мой дачный будильник.
А Наталья – чуткая крыса – вдруг огляделась по сторонам, потом стала пялиться в лобовое стекло и удивлённо спросила, перегнувшись ко мне:
– Костик, а куда мы приехали, Боже?. . Это же та самая просека, а впереди железные пути, где ты хотел броситься:
– Ты явно ошиблась! – ответил я и дал по газам.
Из – под колёс хлёстко рванулась грязь вперемешку со снегом.
– Точно, Костик, это то самое место: Зачем мы здесь?. .
– Ты ошиблась, говорю! Ошиблась! – прикрикнул я. – Мы сейчас перескочим пути и сократим дорогу! – и упорно продолжал гнать машину на рельсы.
– Какую дорогу?. . Мы никогда не ездили в сторону дачи по этой дороге: Боже, куда ты?. . – и она вцепилась в мою руку.
– Пусти! А ну, пусти! – я грубо откинул Наталью назад и случайно задел её по носу, она громко завизжала.
А Юрий Семёныч противно заорал, пытаясь ухватить моё плечо:
– Эй, водила, полегче! Щас как тяпну!
И в этот момент "Honda" подпрыгнула, сотрясая всех сидящих, и плюхнулась своей серединой на одну из рельсов железных путей – точно как я хотел, как и задумал раньше, она прочно застряла. Мгновенно выдернув ключ зажиганья, я словно каскадёр вылетел из машины в заранее приоткрытую дверь, сильно прихлопнул её обратно и нажал жёлтую кнопку на брелоке, намертво перекрыв не только двери, но и окна, всё свершилось в какие – то считанные секунды
Вдали раздался до боли знакомый и тревожный вой сверхскоростного поезда САПСАН.
Я кинулся к носу машины, быстро вытащил из кармана отвёртку и дрожащими руками стал откручивать винты переднего номера, освещённые тусклым светом придорожного фонаря.
Казалось, что САПСАН уже был совсем близко, оглашая окрестность невыносимым стоном.
Я метнулся к багажнику и принялся снимать задний номер, но винты с гайками как назло заели, тогда я схватил валявшийся камень и начал нещадно колотить, задыхаясь от бешеной спешки, номер наконец – то поддался.
Юрий Семёныч безнадёжно долбил кулаком по приборному щитку, желая добраться до проводов зажиганья. Наталья и Тамара Петровна с безумными лицами колотили руками в стекло и что – то истерично орали мне, а Ольга пыталась подняться на костылях, но ударялась головой о крышу машины и падала.
Яркий луч убойного САПСАНА насквозь резанул машину и выкрасил в бордово – жёлтый цвет.
От дикого ужаса надвигавшейся смерти меня всего колотило, раздирало душу и сердце, но я собрался с силами и прошептал сухими губами:
– МУДРОСТЬ И ДОБРОДЕТЕЛЬ ПРЕОБРЕТАЮТ НОВЫХ ЛЮДЕЙ, – и побежал прочь, спотыкаясь, падая и слыша за спиной пронзительный визг САПСАНА.
Почти у самого шоссе я свалился в сугроб снега, и вдруг там, на рельсах раздался мощный удар, а за ним – взрыв, звук которого разлетелся по всему лесу.
Я поднял заплаканное лицо и увидел пламя огня отброшенной машины и летящие в разные стороны куски железа, а смертельный САПСАН, не имеющий право тормозить свой сумасшедший полёт, проскочил дальше, протянув за собой длинную линию светящихся вагонов и сохранив сотни жизней своих пассажиров:
Главный редактор Пчелинцев сидел в своём кабинете с чашкой чёрного кофе и увлечённо дочитывал последние страницы романа под яркой настольной лампой:
"Слуга Ван Ши Нан осторожно раздвинул бамбуковую штору, вошёл в библиотеку, поклонился, поднеся ладони к лицу, и произнёс одно лишь слово, что означало полную готовность выполнить приказ:
– Император!"...
Император закрыл книгу, приподнялся с ковра и приветливо сказал:
– Да – да, дорогой Ван Ши Нан, проходи.
Слуга удивился такому мягкому тону и шагнул ближе, бровь его дёрнулась.
Император доверительно продолжил:
– Я вот что намерен сегодня сделать: буквально через час, когда солнце начнёт клониться к закату, хочу отправиться в короткую прогулку на своём императорском корабле по нашей чистой Жёлтой реке.
Слуга опять поклонился.
– Я прошу тебя передать моё искреннее приглашение отправиться со мной Главного министра Чжоу Дуня, министров Чан Буя, Хуан Мия, Ухай Ли, Главного Дворцового лекаря Сан Гуана, сестёр – наложниц Май Цзе и Юй Цзе. Я естественно приглашаю и тебя, Ван Ши Нан.
– Верный слуга всегда с Вами, император!
– Я не о том. В данный момент ты приглашён не как слугу, дорогой мой, а как почётный гость, – император даже приятно улыбнулся.
Ван Ши Нан был несколько озадачен:
– Это для меня так неожиданно: "как почётный гость" :
– Я уверен, что подобная неожиданность будет и для всех остальных, потому что во время прогулки я намерен сказать очень тёплые, очень важные для меня слова, хочу кое в чём извиниться: да – да, извиниться: и поговорить о нашей дальнейшей жизни и процветании государства на правах друзей равных между собой.
Ван Ши Нан насторожился и проговорил:
– Осмелюсь заметить, император, что такой разговор на Вашем корабле будет чрезвычайно лестным для всех, но подобает ли Вам извиняться?. .
– Подобает – подобает, – сердечно ответил император, и по – дружески дотронулся до руки Ван Ши Нана, – мой милый, когда голову озаряет гениальная мысль о будущем, извиняться подобает даже императорам.
Слуга недоверчиво спросил:
– Мне, значит: идти приглашать?. .
– Иди – иди, и ровно через час я всех жду на причале.
– А что прикажете взять из тёплых вещей, всё – таки: вода?. .
– Не утруждай себя, Ван Ши Нан, успокойся, я всё возьму сам, ты же едешь как почётный гость.
– А – а, ну да: Значит, я пошёл приглашать?. . – повторил слуга.
– Иди – иди, мой самый преданный человек, иди. И прошу тебя: развей свои сомненья, я абсолютно искренен перед тобой.
Ван Ши Нан поклонился и вышел:
Однопалубный деревянный корабль, скорее похожий на огромную лодку, мирно покоился у причала тихой Жёлтой реки, где угасающие лучи заходящего солнца всё ёщё радостно отражались и блестели на поверхности воды, словно металлические бляшки.
Длинные вёсла, поднятые высоко вверх, торчали из круглых отверстий борта и напоминали собой большое крыло с толстыми перепонками.
Причал был украшен жёлтыми лентами и красными бумажными фонарями, которые слегка колыхались от малейшего дуновения предвечернего ветерка.
Около широкого трапа, соединявшего корабль с причалом, в окружении охраны и Главного Инспектора стоял сосредоточенный Император и ждал приглашённых лиц.
– Император! – громко воскликнула Чау Лю, возглавляя торжественное шествие. – Я просто – напросто польщена, что Вы пригласили меня не в качестве законной жены, а как почётного гостя! – она подошла ближе и добавила. – Мне это очень нравится, нет слов, приятно и неожиданно! Ах, император: – и Чау Лю сочувственно покачала головой, – если бы раньше как сейчас Вы бы открыли во мне не только жену, а кое – что другое:
Император быстро взял её ладонь и положил на свою грудь.
– Моя любимая, моя верная жена, – сказал он ласково, – по закону ВЕЛИКОГО БУДДЫ ты создана моим звучным эхом, ты – эхо мужа. Но не всегда твой муж слышал его. Он порой был очень глух к своему родному отзвуку. Прости меня, Чау Лю, извини мои глупые уши.
– Хорошо – хорошо, я извиняю глухого мужа, – она улыбнулась. – У тебя сегодня вечер извинений?
– Что – то вроде этого: Я, кажется, пришёл к истине:
– Мне нравится твой тон и твоё небывалое обращение ко мне. Я надеюсь, что за праздничным столом мы продолжим тему извиненья?
– Конечно, непременно: – и он крикнул охране. – Проводить почётного гостя Чау Лю за праздничный стол!
Она очень довольная усмехнулась, нежно поскребла пальчиком по его щеке и пошла по трапу следом за охранником.
Перед глазами императора уже вырос Чжоу Дунь – молодой, красивый и стройный. Он быстро занял место Чау Лю и поклонился, поднеся ладони к лицу.
– Мой дорогой Чжоу Дунь, – с неподдельным откровением сказал император. – Для меня большая радость, что Вы приняли моё приглашение.
Чжоу Дунь ответил и в шутку и всерьёз:
– Покажите мне того, кто откажется от ваших приглашений?
– Да – да, – кивнул император, – вы умны, прозорливы, вы прекрасно знаете своё дело, я вас недооценивал, извините. Я иногда был мнителен и недоверчив к Вам, а история с наложницей Май Цзе вообще не имеет никакого отношения к моему Главному Министру. Я напрасно отправил Вас к лекарю, всё это было неверно и неправильно со стороны императора, таких помощников как Вы мне никогда не найти: извините и простите, Чжоу Дунь:
Главный Министр ловко сыграл смущение:
– Я: я даже не знаю, что ответить: промолчу – не так поймёте, скажу "извиняю и прощаю" – тут же попаду во Двор Пыток, кто же такое осмелится говорить императору?. .