Последний, нет крайний, пациент у Ирины Григорьевны оказался жутким занудой. Еще не старый, а весь закомплексован донельзя! Некрепкий сон, третирует начальство, жена не любит... Ирина проверила рефлексы – ничего страшного. Ну дергается нижнее веко, а у кого, скажите на милость, ничего не дергается в нынешнее сумашедшее время. Выписала успокоительное, тизепам на ночь. Ласковым обхождением заставила – таки этого нытика подтянуться, улыбнуться. Может он догадается наконец, что негоже нюни распускать, когда перед ним жгучая брюнетка, с родинкой на левой щеке и задорно вздернутым носиком. Ирина Григорьевна подозревала, что у пациента и другая проблема – сексуальная. Вон как пялится на ее округлые колени, высокую грудь распирающую халатик. Но молчит об этом, стесняется.
Ладно... Закрылась дверь за "крайним", жены летчиков, хоть и бывшие, тоже суеверны. Прием окончен.
Сняла халат, поправила макияж, надела пальто. Быстро процокала каблучками по коридору...
Из кабинета главного, наконец – то дозвонилась до дочери. Неудобно разговаривать нагнувшись, опираясь левой рукой на кушетку, когда сзади пристроился лысый толстяк, сопит, аж похрюкивает. Хлюпает его член, входя и выходя из нее. Размерчик так себе...
Ждет своей очереди второй, молодцеватый крепыш. Какой – то проверяющий из министерства.
– Настя, ты что трубку не берешь? Обедала? Почему только суп? Свари пельмени, сосиски в холодильнике, целая пачка. ПoрноТэлес.ру... Нет, меня не жди... Папа не звонил? Опять у тебя музыка гремит, выключи и садись за уроки... Не задали? Что – то вам ничего не задают... Что? Никаких девчонок! Ты слышишь, Настя?... Разговор оборвался, выронила телефон, оперлась на кушетку.
Перед глазами покачивается напряженный член- на лиловой головке выступила прозрачная капля. Нетерпеливая тяжелая ладонь ложится на черные кудряшки, напомаженные губы ловят головку.
Все как всегда.
Кончил в рот и она проглотила. Рука одобрительно треплет волосы, словно холку разгоряченной после скачки, кобылки.
Ирина вздохнула и обернулась, бросив неодобрительный взгляд на красного от натуги толстяка.
"Когда же ты кончишь!" – мелькнуло в голове. Желая ускорить процесс, стала подмахивать широким задом, глубже насаживаясь на скользский от ее соков писюн. Рука нырнула в промежность, потеребила горошину клитора и взяла в ладонь волосатые яички мужчины, лаская их.
Она знала что будет вторым актом "марлезонского балета" : сауна, толпа пьяных мужиков, жаждущих ее горячего, распаренного тела. С тоской подумала, как утром будет ломить тело, а сходить в туалет будет настоящей мукой, так все натрут и растянут.
Все как всегда...