Она не хотела сосать: ненавидела даже поцелуи, когда засовывали язык и издавали чавкающие звуки – терпеть не могла подобное «слюнтяйство». Но он сказал: «Или делай мне приятно ротиком, или прощайся с целкостью», - и ткнул мокрым, красным хреном в губы. «Я не могу. Меня вырвет», - попробовала сказать она и замычала в кляп резкой плоти. Но чужой, сильный запах оглушал – неприятный чуждостью, и лучше было не дышать. И не думать, что за штука трется о язык и нёбо, цепляет зубы и мешает закрыть рот,…