Рука другана моего Мнет жопу сквозь джинсы ЛаКоста... Я Пашке шепнул: — Ты чего?.. А Пашка ответил: — Да просто... Девчонки давно уже спят, Бухаем вдвоем с корефаном... Ништяк для нормальных ребят За жизнь потереть за стаканом! Заметно, как в шортах его Напрягся здоровый отросток. Я Пашке шепнул: — Ты чего?.. А Пашка лишь хмыкнул: — Да просто... Под боксеры нагло залез, Клешней в полужопие впился... И лыбится криво, балбес! По ходу, реально напился. Конечно, мой зад — ого-го, Я в приседе жму…
Я сказал: — Поехали домойки, Видишь — я и так изрядно пьян... А она мне: — На тебя у стойки Пялится смазливый хачикян! Я сказал: — Ведь завтра два зачета, Может, подготовимся одни Этот хачик больно борзый чо-то... А она: — Не парься, подмигни! Я сказал: — С ума сошла, подруга? Кто ж мешает с виски белый ром? Мага твой — не нашего он круга... А она: — Прижмись к нему бедром! Я сказал: — Твой Мага за беседой Лапой под трусы забрался, гад... Я к нему на хату не поеду! А она: — Вот это агрегат! Я…
Друг пёрднул, подымая новый вес — Отклячил таз, рванул, и выдал фугу. Со штангой он стоял наперевес — Смущен, растерян, чуть ли не испуган. Над Вовкою глумился весь спортзал — Пацанчики из нашенского круга. Он бросил штангу, фак им показал... А я смотрел, смотрел — на жопу друга. Вован был весь пунцовый от стыда... — Вовец, красава, открывай фрамугу! И в боксерах скукожилась елда У моего накачаного друга. До остановки молча шли пешком С пацанского нехитрого досуга, И, попрощавшись, я взглянул…
Я ему потратился на водку И в пупок старательно сопел... Но Колян, сливая сперму в глотку, «Подавись, пидрила!» прохрипел. Мыля тело смуглое, истратил Весь шампунь строитель Алихан. Но, меня трамбуя на кровати, Гаркал в ухо: «Получай, шлюхан!» Мой сосед, Наташкин муж Серёга, Просит ключ, когда приводит шлюх. Я даю — не жалко, ради бога... Но, как выпьет — «Отсоси, петух!» «Отпетрушить дашь свою пизденку?» — Шепчет Пашка, гопник и качок. Видно, снова не дала девчонка, Увидав созревший кабачок...…
От Vinо Rоsаdо почувствовав хмель, В гостинной, едва освещенной, Болтали о сексе ебливый кобель И ласковый, нежный влюблённый. — Мой любит жестяк, — ухмыльнулся кобель, Течёт, как почувствует хватку... — Мой храмом любви ощущает постель, Где дарит себя без остатка... — Люблю своего иногда почморить — Петух, сладкожопый блядёнок... — Я нежности только начну говорить — Мурлычет на мне, как котёнок... — Коленки стирает щенок до крови, И глотка намятая в пене... — Мой самый хороший во имя любви…
Я с бабкиных вернулся похорон в её избу, в которой не был с детства, и мне кузен, красавчик местный Дрон плеснул первач — всё бабкино наследство. Мы начали бухать ещё с утра и так весь день старушку поминали... Кричал петух, шумела детвора, мы с Дроном залегли на сеновале, где, обнявшись, вступили в жаркий спор о степени родства промежду нами. Смотрел я на брательника в упор и в плавках разгорался тёмный пламень... Смазливый деревенский ловелас, о, как ты закусил пучком укропа! Немало даст…
— Сегодня твой прокачиваем зад, по полной отработаешь, Никита! — сказал в качалке тренер мой Мурад, похожий на громилу-ваххабита. Три месяца плачу ему баблос за то, что лепит из меня брутала... Он для меня в качалке — царь и босс, с характером и телом из металла! Мечта моя — таким же стать качком с внушительным бугром в районе паха, а не обычным стройным пареньком, чей козырь — лишь смазливая мордаха. Я, как подписчик пабликов мужских о тёлках и о том, как нам завлечь их, конечно, знал —…