Григорий Никифорович шел обычным маршрутом. В свои пятьдесят пять приходилось пользоваться любой возможность пройтись, чтобы давать телу хоть какую-то нагрузку. Тем более пора зачетов и сессий не давала возможности заняться спортом. Обладатель приличного пуза и обрюзгшего лица не очень-то и хотел. Ради чего?
Очки с толстыми стеклами дополняли его образ ненавистного студентам профессора. Хронический простатит давил на мочевой пузырь, вызывая жгучее желания облегчиться, и он ускорил шаг. В это раннее время народу на улицах почти не было, оглянувшись по сторонам, профессор свернул в переулок пристроился в угол дома рядом с подъездом. Трясущимися от нетерпения руками расстегнул молнию, высунул наружу свой фитиль, предварительно выковыряв его из растительности. Чертов простатит, профессор закрыл глаза, стараясь расслабиться и не думать о том, что кто-то из жильцов может выйти во двор.
Блаженная улыбка появилась на лице мужчину одновременно с журчанием.
Трель открытого домофона не сразу дошла до сознания справляющего нужду профессора. Вышедшая на улицу девушка немного покачивалась и жмурилась от света. Ее похмельно-мятый вид оттенял лишь длинными ногами и супер-мини юбкой. Облегающая майка демонстрировала присутствие лифчика на груди.
— Гадючка? — непроизвольно вырвалась кличка профессора, за предвзятое отношение и двойки его не любили многие.
Услышав голос своей студентки, он вздрогнул, замочил руки и обрызгал брюки. И струя тут же прекратилась, внутренний клапан перекрыл все напрочь, оставляя невероятно неприятное ощущение незаконченности процесса. Профессор отвернулся и в негодовании произнес:
— Милочка, как так можно пугать людей!
— Ой, да ладно, отвернулся он, там и смотреть не на что! Сам то его давно видел? Из-под пуза хоть ноги видишь? — Света скрестила руки на груди и вальяжной походкой подошла ближе. Высокие каблуки не способствовали удержанию равновесия, споткнувшись, она обеими руками схватилась на плечи профессора, на целую голову оказавшегося ниже ее.
— Светлана Владимировна! Что вы себе позволяете? — Спрятав член в штаны, воскликнул профессор.
— Ой, простите. А не доведешь меня до института? Тут идти два двора. У меня ж ты принимаешь зачет на первой паре, кажется. — Неуверенно произнесла она, обдавая профессора смесью перегара и парфюма. — Я, кажется, еще пьяна.
— Да что вы в самом деле! — Григорий Никифорович сбросил с себя ее руки девушки, и та чуть было не упала, чудом удержав равновесие.
— Ладно, козел старый. Я буду орать, что ты меня насилуешь. — Он снова схватилась мужчину, теперь только другой рукой полезла за пояс, одновременно хрипловатым голосом стала говорить, постепенно увеличивая силу голоса. — Насииилуют! Насилую! Трахают и насилуют.
Лоб профессора покрылся испариной. Хуже ситуации и придумать нельзя. Он схватил ее на плечи и встряхнул.
— Хорошо, хорошо. Я провожу, не ори. — Света тут же замолчала, прижав указательный палец к губам. — И вытащи руку из штанов, что за фамильярность!
Света схватила мужчину под локоть и буквально повисла на нем. Напечатано специально для - ПoрнoТэлес.ру. Мужчина оглядывался по сторонам, надеясь не встретить знакомых преподавателей или студентов. Дойдя до учебного корпуса он свернул и обошел его с тыла. Наконец, подойдя к двери своего кабинета, открыл его и вошел внутрь. Света была уже в полусознательном состоянии. Очевидно было, что ей плохо и тошнота подкатывает к горлу. Посадив девушку на диван, Григорий Никифорович распахнул окна, впуская хоть и душный, но все же свежий воздух в кабинет. Бросив на стол портфель, стал искать пакет. Было очевидно, что спрятавшая в ладонях лицо девушка, причитающая «ой, бля, как мне хуево. Сейчас блевану. «сейчас действительно исторгнет содержимое желудка на пол.
Не найдя ничего подходящего, профессор воспользовался проверенным способом, подсунул мусорное ведро под нос Светлане. Этим она немедленно и воспользовалась. Пока содержимое желудка низвергалось наружу, профессор заботливо держал ее волосы.
Закончив, девушка легла на диван и закрыла глаза. Пока профессор бегал в туалет, выставлять ведро, девушка задремала, лежа на боку спиной к проходу. Григорий Никифорович взмок от произошедшего, голова кружилась — кажется, давление. Сбросив пиджак он обнаружил большие пятна пота подмышками. Стирая платком с лица пот, он смотрел на девушку.
Репутация у девушки была еще та, но фигура у нее была отменная. Профессор осмотрел ее полусогнутые ноги, ступни, хоть и немного испачканные, были красивые. Юбка, сейчас задранная по самый пояс, обнажила упругий зад студентки. Стринги терялись между ягодицами.
Приведя себя немного в порядок, Григорий Никифорович огляделся, как будто желая убедиться в отсутствии посторонних, и прикоснулся пальцами к пятке девушки. Та не отреагировала, находясь взабытьи. Профессор потер руку о руку, еще оглянулся, теперь провел рукой по голеностопу, сначала еле прикасаясь, а затем уже проводя всей ладонью, и отнял руку когда та оказалась на ее бедре. Отдернув руку, профессор снова вытер проступивший пот, и нерешительно стоял. Наблюдая за студенткой, та все также лежала на боку с полусогнутыми ногами.
Поправив очки, решившись, профессор положил ладонь на оголенную часть ягодицы. Возбуждение отдало резкой болью в промежности. Согнувшись, профессор переждал боль и унял возбуждение: «Завтра же к врачу, завтра же!».
Взглянув на часы, Григорий Никифорович понял, что времени у него немного, только зайти к врачу и потом идти на занятие. Надев пиджак, профессор уже собирался уйти, но остановился на выходе, оглянулся на девушку. Закрыл дверь, вернулся к креслу и сел перед ним на колени, аккуратно раздвинув ягодицы девушки, он приблизил лицо и вдохнул исходящий от нее аромат — запах немытого тела и пота вперемежку с тонким запахом жопы. Профессор даже прикрыл глаза от удовольствия, он задрожал, тупая боль снова пришла одновременно с возбуждением, но он не остановился. Неумелым движением оттянул ткань трусиков, жадно ловя каждую складочку девичьего ануса, и лизнул его. Быстро встал, чувствуя неунимающуюся боль и поспешил в туалет, предварительно заперев кабинет на ключ.