Дорогая Маша! Если бы мы с тобой вдруг и встретились, то на какой – нибудь автостраде в пустыне, в американской прерии, нигде, in the middle of nowhere, как они говорят. А раз так – всё и закончилось бы через сколько – то дней, неделю спустя, месяц спустя, когда ты не захотела больше меня видеть. В тот день, когда всё закончится – на той же автостраде, в той же машине, такой раздолбанной, что похожа на съёмочный реквизит – моя рука первый раз окажется у тебя между ног. Будет так: ты просто…
Филлис снова засиделась на работе допоздна. Начальник взваливал не ее плечи все больше и больше работы, и она начинала жалеть, что с первых же дней позволила нагружать себя сверх всякой меры. Филлис целый день не выходила из офиса, и к вечеру ее мочевой пузырь был неприятно полон. Она собиралась сходить в туалет прежде, чем начать печатать заключительное письмо, и посмотрела на часы. Уже восемь часов вечера, а письмо обязательно нужно отправить сегодня. Филлис со вздохом скрестила ноги и…
– Император, вы обратили внимание, как этот "нюхач" почуял запах любимой соли, которую он с удовольствием лизнул бы своим чувствительным языком? – Да – да, – подтвердил с интересом император, – я это прекрасно сейчас видел... Я, например, совершенно не слышу этот запах соли, а он уже напрягся как струна... – Коты любят полизать солёное, – многозначительно ответил Чжоу Дунь. – И так, мы берём небольшую щепотку соли... вот она... и кладём её на тропинку, где сейчас стоим... вот сюда... то есть,…
Как говорил один мой приятель, дурная мысль, однажды попав в голову, остается в ней навсегда, и рано или поздно себя реализует. Я помню вечер, когда одна такая мысль влезла мне в башку, Я смотрел футбол, жене, естественно, хотелось смотреть нечто другое. Она немного поворчала, но потом смирилась, читала книгу. Но в глубине души ей, наверное, хотелось отыграться на мне за неуступчивость, и она, пристроившись в глубине дивана под торшером, то и дело, словно невзначай толкала меня ногой. Отодвигая…
Мы лежали в камышах тихо – тихо, прислушиваясь к шуршанию одежды. Вот она раскладывает покрывало на траве; вот, похоже, снимает платье; вот уже шуршит бюстгальтером. Вот ещё немного усилий и вздохов – – это, видимо, она снимает трусы. Я рисовал в воображении каждое её движение, потому что уже несколько раз видел весь процесс, пока мы сидели в засаде с биноклем. Она приходит каждое утро, прячется в этой уютной ложбинке в камышах, раздевается и загорает голышом. Её ни с одной стороны не видно, и…
Я любила его безумно, и его желание было для меня законом, чего бы он ни хотел. Он тоже любил меня. Но говорил об этом очень редко, "чтобы не привыкала"... За те два года, что мы были вместе, он несколько раз назвал меня "любимой", и это слово, произнесенное его глубоким, мягким голосом, судорогой проходило по позвоночнику, отдаваясь мучительной тяжестью внизу живота... Он мог бы заставить меня кончить одними словами... Но никогда не позволял себе лишней нежности. Наш секс был до привычки…
– Вот! Вот! – кричал режиссер, подпрыгивая на месте – Я знал! Какой талант! Как играет! Вы посмотрите на нее! Смотрите! Учитесь! Вот как надо! Светке же было не до того. Член ритмично хозяйничал в ней, осваивая глубины девичьего влагалища. – Терпи, Светка. . Искусство требует. . – шептал сзади Леонидыч, тяжело дыша. Одной рукой он нащупал клитор и теперь массировал его, потирая из стороны в сторону. Первый шок у Светки прошел, входящий в нее член теперь доставлял скорее приятные ощущения. Черт,…
– Не сюда. . ниже. . еще ниже... – направляла его девушка – О – о – о – ох! – Пашка наконец попал куда надо, провалившись сразу до самой мошонки. Новые ощущения навалились на него, сосредоточившись в паху. Тело само задвигалось в нужном ритме. Нинка извивалась под ним, вскрикивая, когда он проникал слишком глубоко, упираясь головкой во что – то внутри нее. Пашка сфокусировал взгляд на колыхавшейся перед носом женской груди. Темный кружок вокруг соска сморщился, а сам сосок походил на горошину.…
Скорчившись, я лежу всего в паре метров от них, но, в отличие от них, испытываю лишь страдания. Пластик продолжает нещадно сдавливать мой возбуждённый член, испещрённую рубцами кожу на спине жутко саднит, крепкая сталь на шее и руках довершает моё унижение. Мне остаётся надеяться лишь на то, что это будут худшие из моих предстоящих мучений. Тем временем оргазм настигает и Ирину – она со стонами тискает и мнёт крохотные грудки своей подруги, замедляя движения лобком по её разгорячённому бедру.…
Всё это я узнаю постепенно, урывками, пока дни моего плена складываются в недели и месяцы. По – прежнему всё своё время я провожу на голом полу, прикованный к стене, и по – прежнему вынужден наблюдать за каждым половым актом своих тюремщиц. Это тем более мучительно, что срок моего сексуального воздержания всё растёт, а пластиковый чехол по – прежнему не покидает мой член. Единственный вид секса, который мне доступен – анальный, когда та или другая "госпожа" насилует меня страпоном. С целью…