Аккорды страсти «Я не играю на нотах любви, Но ты раздевайся, сюда проходи.» Парень стеснялся и сильно краснел. Я не скрывал, Что его я хотел. В кухню заходим. Садится за стол. Я вижу — боится и мелко дрожит. Я за спину парню тихонько зашёл. Обнял его и ухо лизнул. Вздрогнул мальчишка И томно вздохнул. «Не бойся мой милый» — Ему я шепчу «Нежен я буду. Тебя я хочу Его глава легла на плечи А я его целую в шею И парень млеет от сего. Немного спала дрожь его. И он уже на всё готов, Но я ему…
Мне подружки позвонили, Предложили "загулять"! И Егорку подложили: — Будешь, мол, его ты драть! Я, конечно, изумилась: — Пошутили вы сейчас? Как, скажите мне на милость? Чем, куда и... Сколько раз? Но девчонки хохотнули, Мимоходом бросив "жди", И куда-то упорхнули, Словно летние дожди. Аккурат через неделю, Прям в обед среди среды, Среди писем не емейле Вижу я "Готова ль ты?" Я ж не робкого десятка, Я ж девица - "хоть куда"! Чу - внизу заныло сладко!.. И пишу в ответ я "Да!" А потом всё…
Ошейник... И медленным шагом по парку. Охвачено тело волнующей дрожью. Приспущены джинсы... Ты хочешь удара Ладонью по попе, по бархату кожи? Шлепок... и ещё... Хлёсткий звук разлетелся. След красной ладони на белом атласе. И снова... Ты разве не это хотела? Не ты ли отвергла ванильные ласки? Нагнись... Поводок натянулся на шее. И снова разлился шлепок звонкой болью. Ладонь между ног... Ты уже повлажнела? Ты к Теме стремилась? Довольствуйся Ролью. Шлепок... От настойчивых пальцев не скрыться.…
Как хорошо его искать губами И упиваться запахом твоим, Сосать яички, в такте растворяться, Лизать его, не расставаясь с ним Хочу всего тебя ласкать руками, Хочу почувствовать его внутри, Терзать соски, себя не узнавая, И грубо погружать в тебя язык. Любить тебя всю ночь, не уставая, Прильнуть всем телом к твоему, Сжимать его, из рук не выпуская, Водить им по желающей плоти. Брать в рот и заставлять излиться, Вбирая всё, что может он отдать, Поглаживать его и вместе слиться, И вместе…
Я проснулась от тихого шороха и решила посмотреть, что происходит. Войдя в мою темную комнату, я увидела его. Любимый встречал меня, подавая руку. Взяв в руки красную шелковую повязку, он завязал мне глаза, затем взял за руку и повел. - Что ты удумал? Я босиком и мне страшно. Куда мы идем? – взволнованно я прошептала ему, пытаясь подавить частое дыхание. Вокруг пахло нежным лавандовым маслом, как будто тысячи цветов стоят у моих ног, и я жадно затягиваю их аромат себе в ноздри. Но даже этот…
Как пришли дьячок с Евтухом, Не повёл Хома и ухом, Даже слова не сказал, Лишь таращил вдаль глаза… Видно отказали ноги, И пришлось звать на подмогу Козаков, чтоб до дому Как – то довести Хому. Там горилки из бутыли Внутрь Хоме с полкварты влили, Чтоб прошёл его мандраж, Он так поперхнулся аж… Водка – зло, но как иначе? Зато соображать он начал, И в глазах, глядящих ввысь, Появился некий смысл. На живые лица глядя, Даже волосы пригладил: «Да… такие вот дела… Ну и ноченька была… Много в свете…
А за ужином, под пиво, Стал он рассуждать хвастливо: «Что бояться? Так и так… Что я, братцы, не козак? Не боюсь! – всё голосил он, – Никакой бесовской силы!» Но когда привстал Явтух, У Хомы и взгляд потух! «Что уже?» «Пора, философ, Вон уж звезд на небе россыпь… Потянуло от земли…» И Хома кивнул: «Пошли…» Двинулись в храм по бурьяну, И философ непрестанно, Словно покидал наш свет, Всё оглядывался вслед. Видно было, что боялся, Всё заговорить пытался, Всё сочувствия искал, Но седой Явтух молчал.…
Только двор был незнакомый, Глядь, а он уже и дома! Вон и терем, и крыльцо, Чьё – то в ужасе лицо… Сунул он за пояс руку, Вытащил из жопы «штуку», Осмотрел её, протёр: «Надо ж, бля, какой прибор! Очень нужная вещица, Сразу видно – заграница! Ну, наука, вот дела, До чего уже дошла!» Тут и девки с теремочка Вылетели словно квочки: «Тятя, тятенька! Живой! Возвернулся сам домой!» «А нам сказано – то было, Что тебя волною смыло, Что пришёл тебе конец, А ты вот он, молодец!» «Правда, мы уж и не…
Тут же на стене гостиной Затуманилась картина, Словно бычий кто пузырь Растянул по раме вширь. И на нём, строкой бегущей, Появились буквы кучей, И рассыпавшись едва, Стали строиться в слова: «…Разве Господин тебе я? Я и подойти не смею… Для тебя я верный раб, Мне бы рядом быть хотя б… …Хоть средь дня, а хоть средь ночи, Всё исполню, что захочешь, Что на ум тебе придёт, Сделаю всё мигом… Вот!.. …Ни о чём не беспокойся, Ничего вокруг не бойся, Хочешь – ешь, а хочешь – пей, Госпожою стань моей!..…
С той поры пизду «прорвало», Что там только не бывало! И морковь, и баклажан, И цуккини, и банан… И различные предметы, Столько, что числа им нету! Настя как с ума сошла, Всё совала со стола! И сама всё удивлялась, Как в ней это помещалось, Вроде мелкая пизда, А заходит без труда! У «Страшилы» от излишеств Чуть ли не «сорвало крышу»! Он горячих баб таких Не встречал в мирах иных! Сроду не видал такое, Чтоб над бедною пиздою Кто бы так глумился сам, Вот уж вправду чудеса! «…Бабы – инопланетянки…