Связанный, я сидел и трясся от боли и унижения, задыхаясь от вони мочи. Я не был даже сучкой – я был предметом, куклой, неодушевлённой игрушкой. Я необычайно чётко осознавал, что вскоре он меня попросту убьёт – случайно, как сегодня, либо намеренно. Но воля моя за эти дни, – сколькоих прошло? десять? двадцать? – дала серьёзную трещину. Я не знал, кто я. Я не знал, где кончаюсь я и начинается похотливая сучка, умоляющая хозяина разрешить ей кончить. И я не знал, кто из нас двоих более реален. В…
"Пожалуйста, не убивайте меня. Я никому ничего не скажу. Я все сделаю!" – взмолилась девушка. Конечно сделаешь. Особенно после того, как я на глазах у тебя прирезал твоего хахаля, с которым ты за пару минут до этого самозабвенно трахалась в стареньком Форде. Поссать ему после этого вздумалось. Ну я ему аккуратненько ножичек в спину и метнул. Ты дура, сначала не поняла, что произошло, а когда поняла, заорала во всю мочь, и попыталась смыться. Вот только неслась ты в противоположную сторону от…
А, была не была, подумал я, ощутив вдруг какую – то бесшабашную лихость. Сняв трусы, я вальяжно встал посреди комнаты, уперев руки в боки и показывая собственным членом прямо ей в лицо. От меня не укрылось, как она быстро окинула моё тело оценивающим взглядом. Тело, конечно, было не бог весть что, – спортом я, к стыду своему, так и не начал заниматься, – но я совершенно точно знал, что некоторому количеству девушек оно явно приходилось по вкусу. Стоя так, я смотрел, как она задумчиво…
Я всё время был связан. Она то и дело меняла мои позы, то оставляя меня на полу, то на кровати, то подвешивая под потолком, то приматывая к стулу. Каждый день она насиловала меня страпоном, иногда по несколько раз. Постепенно я привык к этому и научился покорно расслаблять зад, терпеливо ожидая, когда ей надоест. Чаще всего после этого я вылизывал её, и она кончала по несколько раз – видимо, сильно возбуждаясь от своей власти надо мной и моего унижения. Иногда она вставляла мне в рот кляп с…
Я просыпаюсь с жуткой головной болью и оттого, что мне холодно. Не шевелясь, я медленно открываю глаза и пытаюсь понять, где нахожусь. Комната мне явно незнакома, и явно является чьей – то спальней – огромная кровать возле стены, телевизор напротив, всякие безделушки, раскиданные там и сям. Спальня, очевидно, женская. Но почему я лежу не на кровати, а на полу? Я пытаюсь подняться, и в эту же минуту понимаю, что я абсолютно голый – из одежды на мне находятся лишь наручники и прочный стальной…
Скорчившись, я лежу всего в паре метров от них, но, в отличие от них, испытываю лишь страдания. Пластик продолжает нещадно сдавливать мой возбуждённый член, испещрённую рубцами кожу на спине жутко саднит, крепкая сталь на шее и руках довершает моё унижение. Мне остаётся надеяться лишь на то, что это будут худшие из моих предстоящих мучений. Тем временем оргазм настигает и Ирину – она со стонами тискает и мнёт крохотные грудки своей подруги, замедляя движения лобком по её разгорячённому бедру.…
Всё это я узнаю постепенно, урывками, пока дни моего плена складываются в недели и месяцы. По – прежнему всё своё время я провожу на голом полу, прикованный к стене, и по – прежнему вынужден наблюдать за каждым половым актом своих тюремщиц. Это тем более мучительно, что срок моего сексуального воздержания всё растёт, а пластиковый чехол по – прежнему не покидает мой член. Единственный вид секса, который мне доступен – анальный, когда та или другая "госпожа" насилует меня страпоном. С целью…
Обрезок электрического шнура опускался на ее прекрасное тело со зловещим свистом! Причем сегодня я бил уже без разбора: по спине, ягодицам, ляжкам. Катя визжала, как нашкодивший щенок, которого тычут мордой в кучу дерьма посредине комнаты. Ее тело на глазах становилось полосатым от следов шнура, последствия ударов которым были пострашней, чем удары ремнем. Тонкие рубцы на коже не только моментально краснели до темного состояния, но и вспухали, становясь рельефными. Опомнившись, я остановил…
Последнее, что я помню в своей жизни – чьи – то сильные руки, обхватившие меня сзади и зажавшие рот, темнота подъезда, острая боль укола в бедро. Назвать жизнью всё, что произошло после этого, я не могу. Но это, к сожалению, и не смерть. Для этого вокруг меня слишком много звуков и запахов, слишком много ощущений. Хотя, может, именно это и есть ад. Кто знает. Я хорошо помню свой первый день в этом аду. Как я проснулся и открыл глаза, но не смог ничего увидеть. Как попытался встать, но рывок…
Перед тем, как подняться к себе, я установил рядом с ней небольшое устройство для порки, которое смастерил незадолго до этого. По сути, это обычный горизонтальный вентилятор с прикрепленными к лопастям кожаными полосками. Поначалу никакой особой боли от них нет, но со временем она нарастает, пока не становится невыносимой. Дабы убедиться, что устройство работает как нужно, я испытал его на себе – и на максимальной мощности очень скоро убедился, что больше терпеть не могу. Включив его на малую…