Сегодня не простая ночь, ох, неспроста у меня по спине мурашки бегут. Да и метро еще более безлюдно, чем обычно: люди чувствуют неладное кожей и, подгоняемые неведомой силой, торопятся домой, прижаться скорее к любимым, найти защиты в крепких и нежных объятиях. Но только не я. …Можно было остаться с НИМ, сложить голову ЕМУ на грудь, прижаться всем телом, упиваясь будоражащим запахом любимого мужчины и ощущая тепло такого близкого тела. И стало бы так хорошо и спокойно, под защитой стен, дверей…
Мне не надо заморского чуда, Никогда не расстанусь с тобой. Под плакучею ивой у пруда, Обретаю душевный покой. Всё же вагон "СВ" - вагон высшего класса! Обслуживание было на уровне, тем более все пассажиры и, особенно проводница, благодарили меня, что я "изгнал" этих урок. Ужин нам принесли из вагона-ресторана в судках, было очень вкусно. Рита была в восторге. А ночью она позвала меня к себе - ну разве может студентка 4 курса, да уже считай, что и пятого курса с сентября, отказать своему парню…
– …Самец пристально посмотрел на самку, его глаза слегка выдвинулись вперед, раздвигая веки, и стало ясно, что его глазные яблоки – это головки пенисов! Затем эти головки стали выдвигаться из глазниц все больше… затем последовали стволы… Из обеих глазниц у них выдвигается по пенису! Они были розовые, влажные и, покачиваясь, продолжали удлиняться… – Что же было потом? – Пенисы достигли длины примерно сантиметров пятьдесят, их концы изогнулись и вошли, наподобие наконечников фонендоскопа, в уши…
Привет дорогие читатели, сегодня я заставлю вас блевать. Эта история о проститутке которая очень любила свою работу. Какое же наказание ей угатовано судьбой... Лариса делала минет очередному клиенту, она как будто сосала петушка на палочке. Лариса всегда вспоминала про эти вкусные конфеты, которые сосала в детстве, сосав очередной член. Она любила свою работу, если большинство девушек шли работать проституткой из – за нехватки денег, то Лариса пошла на нее из – за своей похоти. Она лишилась…
"Мы опускаемся!" – прочитал я в который раз. – Витька, ты впускаешься! – Я опускаюсь, когда меня опускают, но зато когда я опускаю, то поднимаюсь, – он тупо задумался, – главное, балласт вовремя скинутьЙ в жопу поморщинистей! Настал черед обидеться Владимиру Иванычу: – Я бы тебе, Витька, и не дал! Ты просто момент выбрал, если б момент не выбрал, с хреном бы ты остался! Правильно Аркадий брешет – с вами, пидаразами, расслабляться нельзя! – Да хватит вам, козлоёбы! – донёсся с пола мальчишеский…
На вощеном полу казармы возле коптерки выстроилась очередь новобранцев. Шла раздача мундиров. Коптёрщиком был кичливый таджик с чёрной щёткой усов под узким, горбатым шнобелем. "Сейчас объегорит. – подумал Иван, когда подошла его очередь. – Выдаст какие – нибудь обноски после дембеля. Ходи потом два года, как обдристанный". Он заискивающе и кисло улыбнулся коптёрщику. Тот, осклабясь, поскрёб под носом, потом по сусекам и выдал, аккуратно сложенную в стопку, форму, – на удивление новую,…
Прошло уже около двадцати минут с того момента, как Наталья Орейро зашла в туалет с намерением выкакать, наконец, то, что доставляло ей такие неудобства последние сутки. Ее кишечник, обычно работавший как часы (довольно редкие расстройства она считала абсолютно нормальными при ее жизни) сейчас почему – то повел себя не так, как она привыкла. Конечно, периодически у Натальи случались запоры: во время затяжных гастролей и съемок ее могло закрепить, но она не придавала большое значение тому, что…
... и вот привезли Мите из Италии Софи Лорен. Ей уже под пятьдесят, но до сих пор не знала она счастья в плотской любви. Глаза жадные, громадные, губы негритянские, а груди вырастила – сбоку надо заходить, чтобы до шеи дотянуться. Софи Лорен вошла (а Митю по такому случаю помыли, постригли, в джинсовый костюмчик всунули) и как – то он застеснялся: корреспонденты с зеркалками набились, Феллини приехал снять акт с начала до конца. Так вот Митя, прежде всего попросил всех выйти. Делать нечего.…
Ты не понимаешь. Как ты можешь понять, что за демоны сидят внутри меня, если я сама до недавнего времени не знала об этом? Ты не можешь мне дать то, чего я хочу, – но вина в этом не твоя, а моя. Как глупо. Сейчас ты выскользнешь из моих объятий и уйдёшь, растворишься насовсем из моей жизни, а я сделаю себе горький кофе. Чтобы запахом его забить воспоминание об аромате твоих волос и твоей кожи. Навсегда. * * * Рука Ирины скользнула ей за спину, кончики пальцев коснулись нагих девичьих плеч. Анна…
Кончик Ириного языка подныривает в потаённую глубь меж двух сладких створок – и тут же выныривает наружу. Пик сумасшедшего наслаждения обжигает Анну. – Лучше, чем Олег?. . – Да – а... – выдыхает она, плохо понимая даже сам смысл вопроса. Анне не видно, появилась ли улыбка на губах Иры, но кончик неутомимого язычка оной вознаградил её тело целой серией безумных, сладостных пиков. Коварно глядя подруге в глаза, Ирина выпрямляется. Шепчет, не отводя от неё взгляда: – Тут так мало места. Кабинка…