— Дa, Нинa дeти нaши взрoслeют, мы стaрeeм — прeрвaлa я нeскoлькo зaтянувшeeся мoлчaниe. — Тoжe нaшлa стaрух! — дeлaнo вoзмутилaсь хoзяйкa. Нинa — мoя кумa. Сын ee, Мaкс, мoй крeстник. Сeгoдня мы с рaзмaхoм oтмeчaeм eгo юбилeй. Мaксу стукнулo вoсeмнaдцaть! Нaсчeт пoмпeзнoсти извинитe: из гoстeй тoлькo мы с мужeм. Имeнинник зaкaзaл стoлик в рeстoрaнe и прaзднуeт тaм с друзьями. — Слышь Нинкa, A вeдь мы с тoбoй тaк скoрo и бaбкaми стaнeм — нe сдaвaлaсь я. Нaгрaдят нaс нaши дeтки внучaтaми и будeм…
Звучание наших голосов служит нежелательным напоминанием. Нет ничего странного, что именно в оцепенелом молчании эти моменты и находили своё исполнение. Нарушать спасительную тишину было бы кощунственно. Да и зачем создавать «неаккуратные» воспоминания, которые способны якорем привязать нас к прошлому? Происходящее лучше не трогать. Пусть оно, по возможности, протекает как нечто самостоятельное, чтобы хоть в какой-то мере скрыть свою зависимость от нас. Я замешкался. Наши взгляды соприкасались…
Сева повел меня в море метров еще метров на сто на более глубокое место, пока вода не стала ему по плечи. Я уже не доставала до дна и он меня подерживал рукой на плаву рядом с собой. — А теперь немного акробатики, — сказал он, — держись за мою руку и ложись спиной на воду, так что ты потом могла закинуть ноги мне на плечи. — Как это? — Поза будет сначала немного напряженная, но приятные ощущения тебе точно запомнятся. Я буду помогать тебе лежать на воде и буду твоей опорой обеими руками. Сейчас…
— Разрешите, войти? — солдат потерся членом о вагину медсестры, — Товарищ, медсестра, открывайте ворота!!! — Медсестра Алина на раз убрала шлагбаун-трусы, и раскинулась в шпагате. Как же прекрасно, хоть добрая вагина, иногда напоминает о доме, тюда-сюда, так тепло, хорошо и солдат, и солдат говорю... СОЛДАТ БЛЯТЬ!!! Какого хуя, спим, АА? На посту, прям на тумбочке!!! Стоя!!! Обморок несчастный!!! — Разрешите оправдаться! Я, не спал, просто задумался, товарищ капитан! — попытался выкрутится…
Вспоминаю время, когда я был сильно влюблен и готовился к свадьбе, и одновременно вспоминаю Женщину, которая помогла мне пережить развод, так и не женившись. Мы жили с Наташей в гражданском браке, я очень любил ее, и хотел официально оформить отношения. А она меня, оказалось, не любила, как понял я это позже. Да так часто бывает, что любишь очень сильно Женщину, а она тебя нет, значит не судьба. Сейчас я к этому отношусь по философски спокойно, а тогда очень сильно переживал. Хорошо помню, были…
Холодок пробирает под халатом в пасмурный летний денек на речке. Когда седой пепел с сигареты срывается и уплывает невидимым корабликом вниз по реке. Мурашки от ветра уже успели пробежаться по не большой груди под сарафаном и приблизиться к наиболее чувствительному месту. Кольца дыма разделяют воздух на два горизонта, мягкие губы сладко выпускают дым на скачки придавая ему форму кольца. Нежные словно нарисованные руки обнимают двумя пальцами сигарету не давая ей упасть на сырые доски речного…
— Отстань, ну прошу тебя, не надо... У меня жутко болит голова. — Болит голова? Тогда только один выход — постельный режим. Но перед этим под горячий душ. Я бреду в душ и долго стою под горячими струями воды. Боль потихоньку отступает. Я выхожу из ванны закутавшись в твой огромный махровый халат. Ныряю под одеяло в надежде уснуть. Но не тут то было . — Ну как? — Немного легче, но не совсем. — Тогда только секс. От такого твоего голоса мне на по себе... и вот так всегда... потому что ты…
Фларе не хотелось испытывать себя на прочность и количество оргазмов, которые она испытывала, «общаясь» с монстром. Да и не только с ним. Её отношение к сексу снова стало отрицательно-негативным. Друзья не могли понять, что с ней происходит. То она страдает от недостатка внимания, то её тошнит от секса, то она кричит на каждом углу о каком-то монстре, а теперь это. Один, даже, посоветовал Фларе сходить к психиатру по этому поводу, на что получил сильный удар в челюсть и «Со мной всё в порядке!»…
Он судорожно завязывает галстук — это его первое собеседование и он изрядно волнуется. За окном светит весеннее солнышко, дует теплый ветерок в открытое окно, а Михаил Александрович, журналист с высшим образованием, быстро собирается на собеседование. После сокращения на прежней работе он надеется устроиться в модный мужской журнал. Итак, дорогой костюм черного цвета, темно-синяя сорочка и серебристый тоненький галстук. Всё, он готов блистать. Собрал все свои документы и быстро выходит из…
— Ммм... Эделин... Язычком, чуть левее... Да, вот... вот... — сильные, прерывистые стоны слетали с её губ. Две молодые девушки словно пантеры, грациозно слились в крепких объятиях на скрипучей, узенькой кроватке. Одна я лежала на белоснежной простыне широко раздвинув свои изящные ноги, легкими, но настойчивыми движениями бедер, терлась киской о личико партнерши. Вторая впивалась в её клитор, словно в сочный спелый фрукт, изредка собирая своим язычком убегающие жемчужные капельки сока. — Во…