Денис долбил меня, словно поршень, выдерживая определенный темп. При этом на его лице установилось такое выражение сладострастия, что даже я готова была поверить, что о сексе со мной он мечтал чуть ли не сызмальства и наконец-то мечта осуществилась. Лишь только в глубине взгляда мелькали смешливые нотки. Закатив глаза от блаженства, почти беззвучно спросила его: — О чем думаешь? — Пытаюсь вспомнить — оплатил я кредит перед вылетом или только собирался. Я про себя хихикнула. Думаю, если бы…
Балада-спогад Жінці, яку люблю. Ми з тобою палали жагою. Ти хотіла і прагла ласки. Я погодився стати ізгоєм, Щоб тебе чи на мить, чи назавжди украсти. Ми блукали в солоних лісах, В трьох деревах шукали броду. Пахли медом солодкі вуста, І твоя спокушала врода. Наші губи – і зверху, і знизу – Цілували-вивчали тіла Без податків і навіть без візи Доля знову обох нас звела. І гойднулися пагорби персів, Як пірнув за скарбами в глибінь. Не востаннє, і навіть не вперше Зізнаюсь у коханні тобі. І…
Коли з охлялого тіла, мов чорне покривало з фрески, задушлива ніч спаде, неначе з душі витягнуть леза жалю і нудьги – і загояться болісні рани. Як – босими ногами у холодну росу – скрипка почне награвати день, і розтануть, мов сумнів, а, можливо, як торішній сніг, холодні й вогкі тумани. І тоді, коли перша риба скинеться над водою, щоб опинитись на вістрі твого гарпуна, можеш розплющити очі і не треба вдавати, що спиш. За тобою, за допомогою теле-, радіо чи газет карбуватимуть кроки невтішні…
Балада-спогад Жінці, яку люблю Твоє тіло горіло в огні, Твоє тіло плавилось воском, Твоє тіло було як лід У колючих ранкових росах. Ми шукали з тобою вінок, Що самотньо на хвилях гойдався. І дививсь крізь небесне вікно Той, хто нас поєднав на біду чи на щастя. Ми пливли, цілувадись, гойдались… І шукали себе у пітьмі, Щоб усе-таки знову згадати Недоспівані й досі пісні. Пригадаю усе. Пригадаю, як вперше твоє тіло напнулось, мов лук. І тікала рибиною з верші З-поміж ніжних і сильних рук.…
Открыл глаза: ну, что тут за фигня-то? Опять ушёл хозяин к бабам погулять! Голодная, пустая наша хата, Он не оставил, как всегда, пожрать! Вперед по крыше. Прямо к бабе Дусе, У ней три кошки сорок лет живут, Старушка видит плохо, и те лярвы Там что-то постоянно громко жрут! Спустился я на землю обреченно, Снег мокрый, лапы заморозил, намочил. Я применил приёмчик запрещённый: В трамвай с какой-то тёткой вместе заскочил. Мне остановку только-то проехать, Я под сиденьем тихо отсижусь. Кот мокрый,…
Моя любовь к тебе безмолвна. Она без слов согреет душу, Она во мне, подобно волнам, Что в море омывают сушу. Ты не поймешь меня без слов, Любви звучанье не уловишь, Лишь тонкий аромат духов – Мой след в твоем алькове. Не слышишь… О, как печально, Когда ты любишь в тишине, И ты одна в огромной спальной Бормочешь что-то в полусне Тому, кто где-то очень близко, В такой же поздний час Скучает в виртуальной переписке, С унылым одиночеством борясь. Ты отыскать меня не можешь. День ото дня – все те же…
Тихий, но уверенный стук раздался в дверь. Николай Сергеевич Рыбкин поднял голову от бумаг и, тяжело вздохнув, захлопнул папку: «Да, войдите…» На пороге показалась молодая женщина. Короткая шубка, теплые колготы и сапоги ботфорты выдавали непростую дамочку. Черные, как смоль волосы, собраны в большой хвост и прихвачены какой-то мудреной заколкой. Глаза ее были красными, а небольшие розовые губки кривились от едва сдерживаемых слез. -Я по делу Ивана Скоробогатова. – Присаживайтесь, – тоскливо…
Дейзи и раньше видела, что Джон Сноу не понимает свою подружку. А здесь, на проклятом острове Рок, Джина стала ещё дальше. Она носит сапоги на рубчатой подошве, продранные в самых интересных местах камуфляжные штаны и обтягивающий камуфляжный же топик. А ещё — автомат Калашникова, пистолет и нож. Джина Броуди вытаскивает их всех. Одного за другим. Приводит, смеётся — и уходит снова убивать пиратов Вааса. А Джон всё пытается разговаривать с ней, как с нежной девушкой с обложки. – Ничего ты не…
Обед был долгим, основательным, и походил скорее на заседание с бесконечными обсуждениями самых разных тем. Ну, точно так, как званые обеды или ужины у государственных деятелей. Когда в новостях идёт репортаж про очередной такой «обед», у меня всегда мысль возникает: интересно, они там вообще едят хоть что-то, или только речами обмениваются? Так и здесь: когда я подала команду «Прошу садиться!», то в отличие от утренней трапезы гости не схватились сразу за тарелки, а уставились на герцога. А он…
Город уже зажигал первые огни, когда локомобиль подкатил к заставе на въезде. Поперек дороги лежал полосатый черно-белый шлагбаум, сделанный из бревна, возле которого топтался хмурый нечесаный мужик в мятой солдатской форме времен царицы Елизаветы. Треуголка и сапоги отсутствовали, как класс, а вместо них – грязная косынка защитного цвета и шлепанцы-вьетнамки. — Это что за клоун? – сказал Лидии Виталик. — Это – местная достопримечательность. Подать собирает. — А объехать его нельзя? Места…