Веселились до икоты, А купцу и невдомёк – то, Как приедет – всё путём, Тишина в «театре» том! Рад он к дому возвернуться, Вон и дочки с лаской жмутся, Так чего же, мать етить, Вдруг за ними – то следить? Ну, а раз не знал о многом, Был отцом не слишком строгим, Нервы девичьи берёг, И воспитывал, как мог. Содержал он их в достатке, Приучал слегка к порядку, И, казалось, ими он Мог быть горд со всех сторон! И, не зная о проделках, Верил, что они все – «целки»! Что любой бы, в нужный срок, Он…
Сказка быстро говорится, Только дело долго длится, Так не так, а, наконец, Отбыл из дому купец! Наказал своим девчонкам, Пока он в чужой сторонке, Все хозяйство здесь вести, Да приличия блюсти. Те, как прежде, обещались, Но, как прежде, и сорвались «Во все тяжкие», пока Съехал батя из Торжка. Снова в кучу всех согнали, И неделю так «давали», Что у каждой в этот срок Письки выпали меж ног! Так уж их расковыряли, «Губы» до полу свисали, Так растёрли их внутри, Что надулись волдыри! А уж спермы…
Тут, как будто из засады, Из когорты голозадой, Вышел конюх наперёд, Яйца и затылок трёт: «…Нынче, так или иначе, Не найдёться «хрен» стоячий… Все висять, как у меня… Разве только у коня… Ежели так сильно надо, Я помочь хозяйке радый, У меня конь, так и быть, Враз захочить засадить!» «Да ты что совсем рехнулся? – Голос Настеньки взметнулся, – Ну – ка пшёл, мерзавец, вон! Ишь, чего удумал – конь!» «Стой, сестрица, погоди – ка, Интересная «клубника»… Говоришь, что член коня Может выебать меня? А…
Жар – птица и мадьярская княжна Как – то в некотором царстве, В тридевятом государстве, Где оно – известно всем, Вдруг случился ряд проблем… Чтобы сказка прозвучала, Нам пристало для начала Познакомить кое – как Вас с героями. Итак… Царь. Как водится богатый, Прозывался – Император! Правил строго – всем молчок! Хоть и с виду был сморчок! Сам плюгавый, но на троне, Да ещё когда в короне, При регалиях при всех, Вид имел – смеяться грех! Но вообще, был не жестоким, Только очень одиноким, Всех…
Но едва прошла неделя, У царя опять идея, Вновь посыльный из дворца До царя зовёт Стрельца. Вновь Стрельцу не до покоя: «Боже, что ещё такое? Что удумал старый «хрен», И каких ждать перемен?» И царю ведь не откажешь, Не пошлёшь подальше даже, Так что, слов не говоря, Стал пред очи он царя. «Вот что, дорогой приятель, Я тут долго думал, кстати, И надумал мысль одну: Что б мне не завесть жену? Что ж, что трёх похоронил я, Это же когда всё было! Уж пол жизни позади… Не, ну сам ты посуди: Как –…
Поутру, зарёю только Небо зацвело с востока, Царь с невестою вдвоём Объявились над крыльцом. И невеста, в безупречном Белом платье подвенечном, В драгоценностях, в мехах, Выглядела – просто ах! Глянуть – истинно царица! А в руках перо Жар – птицы Аж светилось всё огнём Освещая всё как днём! Царь же, чуть прикрывши тело Вышитой рубахой белой, Ждал команды на прыжок В разогретый кипяток… Было всё уже готово Для обряда колдовского, И костёр вовсю трещал, Раскаляя медный чан. В нём, как велено и…
Ах, как нравились им сцены! Так что сёстры постепенно Стали сами, твою мать, В них участье принимать! Поначалу заставляли, Чтоб им письки целовали, Как у древних у цариц, Ползая пред ними ниц! Сядут в кресла, как на троны, Ноги врозь, от ласки стонут, А вся дворня так и так, Хором лижет им просак! Дарья с Варькою трясутся, От восторга чуть не ссутся, И орут на все лады, Раздвигая две пизды! Ну и Настя, как иначе? Тоже писечку не прячет, Глядя на сестриц своих, Что она, блин, хуже их? Но сказать…
Измотавшись до упаду, Шесть часов проспал он кряду, Под собой примяв песок, Но согрелся и обсох. Пробудился – буря мглою Небеса уже не кроет, Солнце жарит свысока, Как барашки облачка… В общем, изменилась вроде К лучшему вокруг погода, А с погодою и он Всё забыл как страшный сон! И уже всё, что с ним сталось, Вдруг забавным показалось, Потянулся, крякнул, встал: «Так, куда я тут попал?» Огляделся, потоптался, Проперделся, просморкался, Не скрывая интерес, Двинулся повыше в лес. И от воздуха…
«А ну – ка девушки, а ну красавицы…» Как – то раз субботним утром Солнце разгорелось круто, Задышало над землей Настоящею весной. Потекли сосульки с крыши, Небо приподнялось выше, И замерзшее говно Стало вдоль дорог видно. Птички с юга прилетели, Зашумели, загалдели, И безумные коты Взвыли аж до дурноты! В общем, оклемалась вроде После холодов природа, И к восьмому марта враз, Впала в праздничный экстаз! Ну ещё бы, день тот красный Был придуман не напрасно, Чтоб весной во всей красе Бабы…
А за ним и вся неделя В наслажденьях пролетела, Развлекались – спасу нет! Перерыв – лишь на обед! Ну и монстр, как обещался, Никогда не повторялся, Как рассвет, так, паразит, Принимает новый вид! Настю малость не стошнило, Когда гоблином – дебилом, С мордой, как дубовый пень, Он явился в третий день! Весом около полтонны, Ноги, руки, как колонны, Член и тот, чтоб не соврать, Весил килограммов пять! Настя аж завыла прямо, Когда эти килограммы Он, не смазав ей просак, Запердолил кое – как! Удивил…